Главная страница


Книги:

М.А.Захарченко, Курс нервных болезней (1930)


Клиническая картина

Эта инфекционная болезнь поражает главным образом головной мозг и мозговой ствол, гораздо реже процесс задевает спинной мозг, и только в виде исключения — мозжечок. Встречается она, или спорадическими случаями или в виде больших эпидемий.

Спорадические случаи, вероятно, встречались давно, но оставались. непонятными и нераспознанными. Возможно, что были и эпидемии: теперь многие делают исторические экскурсии в прошлое вплоть до глубокой древности — и находят будто бы такие эпидемии. Так это или не так, — решить очень трудно, потому что первые массовые заболевания, природа которых несомненна и да которых было выделено это страдание, разыгрались совсем недавно — в 1916 — 1917 г. Дело идет, следовательно, о болезни, которую в известном смысле можно назвать «новой». Это сообщает ей, с одной: стороны, особый интерес, интерес новизны, а с другой — налагает на нее отпечаток спорности, свойственный всем мало изученным вопросам.

Клиническая картина летаргического энцефалита довольно пестра и разнообразна, что зависит от множественности очагов и различной локализации их. Отсюда — попытки выделить несколько клинических типов этой болезни. Таких попыток делалось довольно много, и иногда число типов доходило до порядочных цифр. Для специалиста, способного разбираться в мелочах и тонкостях, такое дробное деление имеет известные преимущества; оно неизбежно и в историческом смысле как один из этапов в истории вопроса. Но в элементарном курсе, рассчитанном на будущего врача-неспециалиста или представителя какой-нибудь другой специальности, многими деталями можно пренебречь, можно набросать некоторую среднюю, если можно-так выразиться, картину болезни. Для большей части случаев она будет верна; меньшинство же не сможет вполне уложиться в ее рамки. Такую «среднюю» картину я попытаюсь сейчас набросать перед вами, а затем введу некоторые поправки.

Больной, с которым вам придется иметь дело, расскажет, что болезнь началась у него каким-то неопределенным лихорадочным состоянием, которое и он сам и его врач рассматривали как инфлуэнцу. Оно прошло через несколько дней, но под конец его обнаружилось три категории странных явлений: во-первых, появились какие-то боли в разных частях тела — в шее, спине и руках; во-вторых, появились кое-где легкие судорожные подергивания в мышцах, например круговой мышцы глаза — «стало дергать глаз», как говорят пациенты, — или вообще в мышцах лица, или в мышцах живота, где-нибудь в конечностях и т. п.; и в третьих, наконец появилась на день-два бессонница. Именно, больной без малейшей потребности в сне работал все эти ночи напролет где-нибудь на телеграфе, у себя дома или просто всю ночь вертелся в постели, напрасно стараясь уснуть.

Все эти явления, продолжаясь в течение нескольких дней, составляют первую стадию болезни, которую можно назвать продромальной. В это время объективных изменений со стороны нервной системы найти нельзя, кроме тех легких судорог, о которых я сказал, да иногда небольшой болезненности некоторых мышц при давлении. Вся картина болезни исчерпывается явлениями общей инфекции, природу которой нелегко распознать даже опытному специалисту. Затем картина резко меняется: болезнь вступает во вторую стадию, — стадию летаргии, давшую название всему страданию.

Больной впадает в состояние своеобразной спячки. В постели он лежит с закрытыми или полуоткрытыми глазами, изредка слабо жестикулирует или тихо бредит, а чаще молчит. Если его громко позвать, он просыпается и вяло дает сравнительно толковые ответы, а иногда путает в своей речи действительность с бредом. Если вы прекратите расспросы, то он опять заснет. Потребность во сне иногда бывает настолько непреодолима, что больные засыпают при самых неподходящих условиях: за едой — с куском во рту, в уборной, на ходу, — прислонившись где-нибудь у стенки, среди разговора, — даже за игрой на рояле. Иногда такой сон сопровождается отрывочными сновидениями или целым потоком их.

Если вы поисследуете нервную систему в этой стадии болезни, то вы найдете уже немало симптомов. На первом плаце будут глазодвигательные расстройства, которые можно отметить у большинства пациентов, — парезы наружных и внутренних мышц глаза. Они характеризуются следующими чертами: 1) разнообразием отдельных парезов и их сочетаний; 2) легкостью параличных явлений и 3) их нестойкостью и изменчивостью. Действительно, здесь вы можете увидеть и птоз — чаще двусторонний, и парезы отдельных веточек глазодвигательного нерва, и парез отводящего нерва, и зрачковые расстройства — ослабление или утрату зрачковой реакции, анизокорию и т. п. и всевозможные сочетания всех этих симптомов. Разнообразие глазных расстройств при летаргическом энцефалите резко отличается от более однообразных, стереотипных симптомов того же ряда при других страданиях, например при очаговых процессах в мозговом стволе, базилярном сифилитическом менингите и т. п. Степень параличных явлений также довольно характерца для летаргического энцефалита: как правило, дело идет именно о легких парезах, а не о полных параличах. И наконец последняя особенность — нестойкость параличей — состоит в том. что картина глазных расстройств меняется иногда на протяжении нескольких часов: страбизм, бывший утром, к обеду может исчезнуть; расширенный один зрачок немного спустя сузится; вечером появится птоз, которого не было утром, и т.п. Со стороны лицевого нерва обращает на себя внимание вялость лицевой мускулатуры, сообщающая маскообразное выражение лицу больного; проба на изолированные движения выдает иногда легкую слабость одной подовины лица. Речь бывает глуховатая, слабая и слегка дизартричная — признак слабости блуждающего и подъязычного нервов. Лицо иногда покрыто кожным жиром и имеет лоснящийся вид — признак расстройства деятельности сальных желез вследствие поражения симпатического нерва. На туловище и конечностях вы можете найти кое-где остатки подергиваний от предыдущего периода, а также легкое дрожание в руках — один из симптомов позднейшей стадии, — как бы забегающий вперед. Иногда встречается легкая слабость с гемиплегическими распределениями. Тонус мышц особых уклонений от нормы еще не представляет, то же можно сказать о рефлексах, чувствительности и тазовых органах.

Эта летаргическая стадия продолжается разное время, — в среднем несколько недель, — а затем наступает кажущееся выздоровление. В этой стадии — стадии ремиссии — пациент чувствует себя или совершенно здоровым, или у него имеется только общая слабость и вялость, как после тяжелой инфекционной болезни.

Продолжительность стадии ремиссии очень разнообразна — от нескольких недель до многих месяцев. А затем развивается последняя стадия болезни — стадия паркинсонизма. Свое название она получила от так называемой болезни Паркинсона, — симптомокомплекса, который клинически очень близок, а, может быть, и совершенно тождествен с картиной последней стадии летаргического энцефалита. Раньше она считалась самостоятельной болезнью, теперь же многие отождествляют ее именно с таким исходным состоянием разбираемой болезни. Переход в стадию паркинсонизма совершается медленно и постепенно. Больной начинает замечать мелкую дрожь в пальцах рук, которая постепенно нарастает, усиливается. Он начинает испытывать чувство какой-то скованности во всем теле, чувствует, что его на ходу все время тянет вперед, что туловище его наклоняется кпереди и ему трудно выпрямиться. Окружающие замечают перемену во внешности и поведении больного. Лицо у него постепенно становится все более и более похожим на маску, неподвижным, лишенным самой элементарной мимики. Обращает па себя внимание также необыкновенная медлительность больного, который раньше был очень живым и подвижным (рис. 132).

Вся эта картина развивается, как я уже сказал, медленно и постепенно и вполне выраженная ее форма устанавливается в течение нескольких месяцев. Если вы увидите больного в стадии паркинсонизма, перед вами окажется уже большая и сложная неврологическая картина.

Начну с описания внешности больного, которая настолько характерна, что, увидев ее несколько раз, можно без труда поставить диагноз по первому взгляду на больного. Обращает на себя внимание прежде всего лицо больного — застывшее, маскообразное, лишенное, как я уже сказал, самой элементарной мимической игры. Рот обыкновенно бывает полуоткрыт, и из него все время течет слюна. Глазные щели широко раскрыты, и глаза неподвижно уставлены куда-то вперёд, как будто больной что-то увидел и застыл со смешанным выражением не то ужаса, не то удивления на лице. Туловище согнуто кпереди, руки согнуты в локтях и прижаты к туловищу; в кистях и пальцах — постоянное дрожание, стихающее только во сне. Ходит больной мелкими шагами, медленно переступая и вздрагивая всем корпусом вследствие тремора в ногах. Если вы после этого общего осмотра перейдете к подробному исследованию, вы найдете со стороны черепных нервов

.кое-какие глазодвигательные расстройства — небольшую анизокорию,, вялость или даже отсутствие зрачковой реакции, иногда небольшие парезы глазных мышц. А самое главное, что не укладывается в рамки обычных расстройств движения, — это своеобразная неподвижная установка глаз, о которой я уже несколько раз говорил. Затем вы найдете вялость лицевой мимики и иногда легкие парезы лицевого нерва центрального типа; по чаще их не бывает.

Со стороны двигательного отдела тройничного нерва обычно наблюдается слабость жевательных мышц и, как выражение ее, полуоткрытый рот. Парез блуждающего нерва сказывается беззвучным, слабым голо-

 

 

Рис. 132. Паркинсонизм. сом и недостаточным рефлекторным проглатыванием слюны; отсюда то слюнотечение, о котором я уже упоминал.

Со стороны конечностей вы встретите большей частью разлитую слабость, иногда с преобладанием в одной половине тела, — стало быть, с намеком на гемиплегический тип, — иногда же с преобладанием в какой-нибудь одной конечности. Тонус мышц будет повышен, будут наблюдаться своеобразные контрактуры в руках: руки согнуты в локтях, плечи прижаты к туловищу. Увидите вы также почти всегда очень характерный гиперкинез — постоянное дрожание кистей и пальцев рук, причем часто пальцы делают такое движение, как будто катают какой-нибудь шарик, например из хлеба. В ногах также часто наблюдается разлитое дрожание, и, когда больной сидит на стуле, его подошвы выбивают мелкую дрожь о пол, — наподобие того, как это наблюдается при сильном клонусе стоп. Иногда гиперкинезы носят другой характер, напоминая хорею, атетоз или даже принимая совсем причудливые формы — вроде ритмических сгибаний руки в локте, беспорядочных размахиваний туловища-и т. п.

По первому взгляду все двигательные расстройства, исключая гиперкинезы, носят характер обычных церебральных. И первая мысль новичка будет та, что здесь дело идет о повседневных очагах в пределах пирамид с последующим развитием всего того, что свойственно разрушению этого органа: параличей с церебральным распределением, спастическими явлениями, повышением сухожильных рефлексов, появлением рефлексов патологических.

Однако точное исследование покажет вам, что дело обстоит не совсем так: вы обнаружите ряд отличий, которые надо твердо запомнить.

Во-первых, распределение параличей не будет укладываться в рамки известного вам тина Вернике-Манна: слабость будет довольно равномерно выражена во всех сегментах конечностей. В противоположность, например, гемиплегику субъект с летаргическим энцефалитом выполняет пальцами рук мелкие движения лучше, чем грубые.

Во-вторых, спастические явления носят другой характер. У обычного гемиплегика первое пассивное разгибание руки или сгибание колена, особенно если оно делается быстро и порывисто, дает самое сильное сопротивление; если повторять такие движения, то это сопротивление постепенно ослабевает. При летаргическом энцефалите сопротивление остается все время равномерным; или даже получается парадоксальная картина — повторные движения вызывают большую ригидность.

В-третьих, распределение контрактур не соответствует типу Верни ке-Манна: если руки, согнутые в локте, еще напоминают этот тип, то в ногах его во всяком случае нет даже в виде намека.

В-четвертых, патологических рефлексов в большинстве случаев нет, а кожные, наоборот, есть. Совокупность всех этих отличительных признаков говорит за то, что в мышечной ригидности таких больных мы имеем нечто отличное от спастических явлений, возникающих на почве перерыва пирамид. В чем тут дело, я скажу немного позже, а сейчас прошу вас только запомнить это все как факт.

Чтобы покончить с двигательной сферой, я обращу ваше внимание еще на две черты, которые вы найдете в стадии паркинсонизма. Они до сих пор вам никогда еще не попадались, и потому являются своего рода новостью: это 1) медленность движений и 2) бедность движениями. Первый симптом понятен сам собою просто по названию. Всматриваясь в поведение больного, вы поразитесь тем, как медленно он выполняет самые простые движения вроде тех, которые необходимы для еды, одевания, передвижения по комнате и т. п. Он способен целый час надевать какой-нибудь чулок, может надолго застыть с поднесенной ко рту ложкой, может без конца переходить через небольшую палату и т. д. Музыканты жалуются на то, что они потеряли способность исполнять быстрые пассажи, один инженер рассказывал мне, что черчение, в котором он был раньше очень опытен, теперь тянется у него с убийственной медленностью, у женщин привычные рукодельные работы замерзают на одной точке и почти не подвигаются вперед.

Вторая черта — бедность движениями — требует некоторых пояснений. Здоровый человек, даже в то время, когда он ничего особенного не делает, а просто, например, ведет какой-нибудь случайный разговор, выполняет массу всевозможных движений: жестикулирует, что-нибудь делает рукой, как-нибудь время от времени двигает туловищем и т. д

Все эти мелкие движения так обычны и привычны для всех нас, что мы не замечаем их, когда они имеются: об их существовании мы вспоминаем только тогда, когда их почему-нибудь нет Они похожи на здоровье, о котором мы не думаем, когда оно есть, и которое мы научаемся ценить, когда оно потеряно. У паркинсоников вся эта масса мелких, неуловимых и гибких движений куда-то исчезает: остаются только грубые, неуклюжие, элементарно необходимые движения, — угловатые, как движения игрушечного паяца. Контраст от такого выпадения по сравнению со здоровым человеком настолько велик, что больные производят впечатление чего-то окаменевшего, застывшего, неподвижного, как статуя. Это и есть бедность движениями.

Иногда выделяют еще третью особенность, которая, вероятно, является производной первых двух: недостаток двигательной инициативы, своеобразную пассивность в этом отношении. Больной без понукания по собственной инициативе редко и мало что делает: он будет сидеть неподвижно возле опрокинутого стакана, упавшей на пол какой-нибудь вещи, и т. п. и не всегда и не сразу возьмется за то, чтобы исправить беспорядок.

Наконец последний тип двигательных расстройств — это так называемая пропульсия. Состоит она в том, что больной на ходу непроизвольно начинает двигаться все быстрее и быстрее, достигая почти скорости бега.

Нередко все дело кончается тем, что он падает, если его кто-нибудь не задержит. Аналогичная картина получается и в том случае, если больной пятится кзади, так называемая ретропульсия, а также при движениях в сторону — латеропульсия.

На этом я покончу с двигательной сферой, и тогда мне останется немного. Чувствительность объективно не расстраивается, тазовые органы тоже. Страдает нередко психика, приобретающая черты некоторого общего упадка. Часты симпатические расстройства — усиленная потливость, «сальное лицо» как результат гиперсекреции кожных желез на лице, сосудистые расстройства и т. п.

Я набросал вам схематическую картину болезни, которая, однако же, в большом проценте случаев является точным снимком с натуры. Остальные типы могут рассматриваться как варианты этого основного, и при таком подходе к вопросу сравнительно нетрудно указать законы таких вариаций. Первый и самый трудный пункт касается развития болезни через те стадии, которые я изобразил. Нередко стадия продромальных явлений и стадия летаргии так тесно сливаются вместе, что границы между ними провести нельзя: у больного поднялась температура, и он впал в сонливое состояние, после которого постепенно развился паркинсонизм. Здесь стадии болезни как бы сбились в кучу, произошло, выражаясь злободневными терминами, «уплотнение» их. Такое «уплотнение» иногда может пойти еще дальше: больной с высокой температурой и спячкой обнаруживает уже в спячке-отдельные явления паркинсонизма, которые затем развиваются вполне когда он приходит в себя. Иногда стадия спячки заходит далеко в стадию паркинсонизма: паркинсоник кроме всего прочего спит, что называется,. на каждом шагу. Особый интерес представляют те случаи, когда первые две стадии болезни или действительно выпадают, или бывают так слабо выражены, что просматриваются или забываются больным: болезнь тогда прямо начинается с постепенного развития картины паркинсонизма. очень возможно, что такой тип течения уже давно дал основания выделить паркинсонову болезнь как особое и самостоятельное страдание. Есть еще один интересный вариант, когда пауза между летаргией и паркинсонизмом, стадия ремиссии, мнимого выздоровления, резко удлиняется: больной многие месяцы, год — полтора, а может быть и больше, чувствует себя совершенно выздоровевшим от летаргии и даже забывает о ней. А затем появляется паркинсонизм и напоминает, что дело обстояло далеко не так просто и благополучно, как это казалось. Здесь, следовательно, дело идет уже не об «уплотнении» отдельных стадий болезни, а о чем-то диаметральна противоположном: последняя фаза отбрасывается далеко в сторону от предыдущих. Все эти варианты представляют в сущности один тип, который можно охарактеризовать так: дело идет о вариациях течения болезни, о сближениях и удалениях один от другого разных стадий ее, о захождении одного периода в область другого.

Наряду с этим существует и другой тип вариаций, — касающийся уже самой клинической картины. Как вы скоро узнаете, анатомические изменения при этой болезни могут поражать в сущности любой участок нервной системы — до спинного мозга включительно. Вследствие этого кроме той типичной картины, которую я описал, и которая зависит от типичной локализации процесса, могут наблюдаться атипичные явления, связанные с необычайным анатомическим распространением. Так, могут в картине той или другой стадии фигурировать явления атаксии. Изредка бывают легкие и необширные расстройства чувствительности. В виде исключения наблюдаются мышечные атрофии, — по-видимому вследствие распространения процесса на передние рога. В острой стадии иногда можно видеть небольшие оболочковые явления. Гиперкинезы нередко могут принимать кроме того, что я уже сказал, много других форм, самых разнообразных. Серьезнее обычного может расстраиваться психика, особенно в далеко зашедших случаях.

Два слова о состоянии спинномозговой жидкости. Изменения ее не постоянны и мало выразительны. Иногда наблюдается небольшое увеличение количества белка и легкий плеоцитоз. Чаще встречается и дольше держится увеличение количества сахару. течение. Почти все, что относится сюда, я уже сказал при описании клиники болезни, и теперь мне остается только резюмировать сказанное

Болезнь начинается острой стадией предвестников и летаргии, которые заканчиваются в несколько недель. Стадия ремиссии, промежутка между летаргией и паркинсонизмом, очень разнообразна: есть случаи, когда она сводится почти к нулю, есть и такие наблюдения, когда она достигает 1 — 1,5 года. Не исключена возможность, что более точное изучение этой новой болезни обнаружит и еще большие сроки. Сколько времени тянется последний период болезни — стадия паркинсонизма?

Так как болезнь известна всего лет 10, то за такой короткий срок нельзя было составить окончательного суждения о том, сколько времени она продлится и чем окончится. по-видимому паркинсонизм, если он наступил, уже никогда не проходит: по крайней мере до сих пор достоверных случаев выздоровления после этой стадии не известно. Во всех стадиях сравнительно нередки обострения и некоторые ослабления всех симптомов. Интересно, что иногда такие обострения в стадии паркинсонизма выражаются новым появлением спячки. . патологическая анатомия. Суть анатомической картины состоит в развитии ряда воспалительных очагов. Такие очаги могут быть, говоря вообще, всюду, но излюбленное их место — базальные ганглии и серое вещество ножек мозга. Уже заметно реже они встречаются в остальных частях мозгового ствола, в коре, в белом веществе полушарий и в спинном мозгу. Такие очаговые изменения выражены в стенках сосудов и в самой нервной ткани. Элементами, составляющими инфильтрат, чаще всегоявляются лимфоциты, полинуклеары, плазматические клетки, полибласты, В смысле происхождения эти так называемые инфильтраты в настоящее время рассматриваются как образования двоякого рода. В одном типе дело идет об инфильтрате гематогенного происхождения: элементы крови начиняют стенки сосудов и окружающую ткань. В другом типе имеется пролиферация сосудистых и глиозных клеток, причем сумма всех их составляет то, что внешне напоминает инфильтрат как скопление вышедших из сосудов кровяных элементов. Помимо таких изменений иногда наблюдаются тромбы в сосудах, мелкие геморрагии, распад нервных клеток и волокон. Довольно обычно также воспаление мягкой мозговой оболочки патогенез. Механизм клинических симптомов этой болезни плохо выяснен: слишком мало времени прошло с момента ее описания и слишком новы те факты, которые выступали здесь на клиническую арену в первый раз. Обычные явления выпадения — вроде параличей черепных нервов, мышечных атрофий и т. п. — легко объясняются допущением воспалительного очага в соответствующем месте. То обстоятельство, что очаги почему-то производят сравнительно мало деструктивных изменений в нервной ткани, объясняет нестойкость симптомов выпадения и их небольшую» степень. Но главные симптомы болезни — спячка, своеобразная ригидность и слабость, дрожание и другие гиперкинезы — все это вызывает серьезные трудности при попытке объяснения

Начну со спячки. Физиология сна до сих пор изучена мало, и механизм его остается неизвестным. Между прочим есть и такое представление о сне, что это функция какого-то участка нервной системы, как будто какого-то центра, расположенного в сером веществе дна 3-го желудочка. Так как при летаргическом энцефалите процесс очень часто локализуется здесь, то повреждение этого «центра сна» будто бы и дает спячку.

Трудно категорически возражать в спорных вопросах, но еще труднее представить себе сон в виде какого-то акта — вроде двигательного, заведуемого определенным центром, повреждение которого дает очаговый симптом — спячку. Не надо упускать из виду и другой возможности, а именно, что токсины возбудителя могут по своему химическому составу обладать наркотическими свойствами: отравление организма этими токсинами могло бы объяснить явления летаргии.

Второй спорный вопрос касается ригидности и парезов в конечностях. Начать с того, что самый факт существования парезов оспаривался: по мнению некоторых клиницистов парезов в сущности нет, а их просто симулирует ригидность. Однако все-таки большинство авторов теперь сходится на том, что одной ригидности недостаточно для объяснения расстройств движения и что надо признать наличность парезов. Каков механизм этих парезов и сопровождающей ригидности?

Первая мысль, — что это все пирамидные симптомы, обычные при процессах в полушариях: обычный центральный парез со спастическими явлениями.

Но я уже вам говорил, что вся картина заметно отличается от того, что бывает при повреждении пирамид; я указывал вам и те признаки, которые создают такое отличие. Факт существования этой разницы дал повод к очень популярной теперь гипотезе, что дело здесь идет о повреждении экстрапирамидных систем, которое и дает такую картину двигательных расстройств.

Место, где повреждаются экстрапирамидные системы, разными авторами определяется по-разному: здесь играет роль и то, как представлять себе ход этих систем, далеко еще не окончательно изученных. Одно из модных теперь мест локализации процесса — это corpus striatum, имеющее будто бы самое тесное отношение к экстрапирамидным путям. Отсюда — очень частые теперь выражения — «стриарные симптомы», «стриарные расстройства», и т. п., — когда речь заходит о летаргическом энцефалите: упоминание полосатого тела теперь успешно конкурирует в смысле частоты с упоминанием экстрапирамидных систем. Изложенное мною теоретическое построение, повторяю, сейчас настолько популярно, что почти невозможно плыть против исторического течения и оспаривать всю эту концепцию, тем более что, несмотря на свои слабые стороны, она все-таки имеет действительно много шансов в свою пользу. Но зато, если от общего положения перейти к частностям, то вместо ответов получается ряд новых вопросов, одни сложнее другого. Начать с того, что неизвестно прежде всего, идет ли дело о разрушении экстрапирамидных систем или об их раздражении. В переводе на язык клиники это означает, являются ли парезы с ригидностью явлениями выпадения или явлениями раздражения?

Если это — явления выпадения в узком смысле, т. е. выпадения такого стойкого, как, например, параличи гемиплегика вследствие полного перерыва пирамид, то они должны были бы оставаться всегда стойкими. Между тем казуистика показывает, что у паркинсоников изредка наблюдаются преходящие ремиссии такой степени, которая граничит с временным выздоровлением. Точно так же различные лечебные приемы иногда дают хотя и временное, но довольно значительное улучшение. Обе эти группы фактов трудно мирятся с допущением полного анатомического перерыва каких угодно систем.

Если допустить, наоборот, что дело идет об ирритации каких-то путей, о явлениях раздражения, то появятся новые противоречия. Во-первых, тогда выйдет, что параличи могут быть явлениями раздражения, — представление слишком необычное, чтобы его можно было легко принять. ? Во-вторых, выходило бы, что процессы раздражения в центральных нейронах экстрапирамидных путей повышают мышечный тонус, т. е. действуют противоположно тому, что свойственно пирамидному пути. Разумеется, нет ничего невероятного в том, что экстрапирамидные пути действуют по другим законам, чем пирамидные; но это сначала надо доказать. Теоретически, выходом из этой путаницы могло бы служить такое представление.

Дело идет действительно о явлениях выпадения в каких-то системах, — может быть, в экстрапирамидных. Но выпадение функции вызвано не сплошным анатомическим перерывом проводников, а главным образом их токсическим оглушением: они надолго наркотизированы так, как не надолго хирург хлороформом наркотизирует мозговую кору своего пациента. Колебания в степени такой интоксикации могут зависеть от процессов жизнедеятельности паразита, чем объяснились бы те ремиссии, о которых я говорил. Тремор и различные гиперкинезы тоже легче было бы рассматривать как явления раздражения. Хотя надо все-таки отметить, что еще много раньше делались попытки рассматривать некоторые гиперкинезы, например, как явления выпадения, — выпадения регуляторных связей между мозжечком и базальными ганглиями. Нужно впрочем заметить, что иногда. в страдание вовлекаются и пирамидные пути. Тогда возникают такие симптомы, как патологические рефлексы, обычные церебральные параличи и т. п-

ЛЕТАРГИЧЕСКИЙ ЭНЦЕФАЛИТ. ENCEPHALITIS LETHARGICA
Этиология



Современная медицина:



Поиск по сайту:



Скачать медицинские книги
в формате DJVU

Цитата:

В руках картина гораздо своеобразнее. Здесь также имеются параличи с ясными чертами центральных. Есть ригидность при пассивных движениях, есть повышение сухожильных рефлексов — в двуглавой и трехглавой мышцах, — есть активные контрактуры, напоминающие церебральный тип Вернике-Манна: руки прижаты к туловищу и согнуты в локте, а предплечья пронированы,

Медликбез:

Народная медицина: чем лучше традиционной?
—•—
Как быстро справиться с простудой
—•—
Как вылечить почки народными средствами
—•—


Врач - философ; ведь нет большой разницы между мудростью и медициной.
Гиппократ


Медицинская классика